Геополитические аспекты сварки

Сварщик

В представлении многих обывателей «сварка» — это архаичный процесс, осуществляемый неким небритым дядькой в подвале жилого дома, когда там прорывает трубу… О том, что сварка (на совсем другом уровне, естественно) используется и при строительстве орбитальной космической станции, люди почему-то не задумываются. А ведь используется! И значит должны существовать предприятия, обеспечивающие сварку такого уровня высокотехнологичными материалами.

ОАО «Межгосметиз-Мценск» — одно из таких предприятий. О его роли и месте в современных строительных и промышленных государственных проектах рассказал генеральный директор компании Владимир КОСТЮЧЕНКО.

— Владимир Петрович, Ваше предприятие сравнительно молодое. Тем не менее, в последнее время в Мире изменилось многое. Можете ли Вы сказать, что многое изменилось и в работе «Межгосметиза»?

— Да, безусловно. Даже на самом элементарном уровне. Мы начинали с производства электродов для электросварки. Помните, такие стержни, напоминающие здоровенный бенгальский огонь? Теперь это — «вчерашний день». Сейчас для сварки используется специальная проволока.

И наш путь от электродов к проволоке, к расширению ее номенклатуры и повышению уровня технологии производства, весьма показателен.

Когда мы только начинали, главной проблемой было «железо», то есть какие-то простейшие средства производства и сопутствующая им «коммуналка»: аренда и строительство помещений, коммуникации… Нужно было как-то влиться во мценскую промышленную и энергетическую инфраструктуры, набрать штат, запустить линию. Даже элементарно — соотнести стоимость компрессора для электросварки импортного и отечественного с их производительностью и учесть среднюю стоимость сварочных работ, осуществляемых нашими электродами. А о рынке сбыта электродов особо не задумывались. Он казался очевидным, «само собой разумеющимся».

Сегодня технологический аспект производства своего значения не утратил, но, понимаете, если мы сейчас конкурируем, скажем, с итальянцами и китайцами, если мы являемся подрядчиками в неких общенациональных проектах, значит мы вышли на уровень мировой экономики, а где экономика, там и политика. Вы же не станете отрицать, что прорыв нефтяной «трубы» в Мексиканском заливе — не только техногенная экологическая катастрофа, но и политическое явление? А «рванула» там труба. Официальных результатов экспертизы еще нет, но, возможно, причина именно в сварке. А ответственность в этом случае может лечь либо на исполнителя сварочных работ (если были нарушены технологии), либо на производителя проволоки. Это, конечно, не мы, но, вполне возможно, аналогичное нам предприятие в каком-нибудь «райцентре Оклахомщины». Понимаете, какой уровень ответственности?

Соответственно, решающим фактором в конкурентной борьбе на таком уровне оказывается даже не технологическое оснащение производства (если оно не соответствует неким инновационным стандартам, то с тобой на рынке просто никто разговаривать не станет), а мониторинг в сфере технологий контроля качества. Грубо говоря, произвести продукт может каждый, но немногие способны дать технологически обоснованные гарантии качества этого продукта.

— Вы можете?

— Разумеется. Иначе нас не допустили бы к проектам, имеющим геополитическое значение.

–???

— Прежде всего речь идет о газопроводах «Северный…» и «Южный поток», атомной энергетике, Олимпиаде в Сочи…

Контроль качества в ТАКИХ сферах и на ТАКОМ уровне — это не тётка с надфилем и пробирками в ОТК. Это — отдельная ветвь производственной технологии, осуществляемая параллельно в двух направлениях: собственно контроль соблюдения технологий на всех этапах производства — от металлургического «сырья» до складирования готовой продукции, — который осуществляется «сверхумной» электроникой, и магнитная маркировка, «штрихкодирование», исключающее любую путаницу и позволяющее говорить об ответственности. В случае «некондиции» всегда можно точно установить где, когда и на каком этапе был допущен «косяк».

Это, кстати, очень дорогое «удовольствие», но контроль качества такого уровня — одно из необходимых условий вступления в «Большую Игру».

К счастью, ряд серьёзных отраслей, принимая «новичка», производят комплексную проверку производства и, если всё соответствует уровню их требований, выписывают сертификат-допуск, позволяющий впоследствии поставлять продукцию конкретным заказчикам под конкретные проекты без лишних проволочек: « — Сертифицированы по нашему ведомству? — Да. — ОК, поговорим о ценах». Межгосметиз имеет подобные «допуски» от Атомнадзора (что позволило нам сотрудничать с «АтомМашем», «УралМашем» и Подольским энергетическим заводом), от кораблестроителей (теперь поставляем проволоку на Калининградские верфи) и многих других «серьезных» организаций.

С «рядовыми» заказчиками, кстати, работать сложнее. Часто бывает так, что только для того, чтобы с тобой «разговаривать» стали (то есть допустили к участию в тендере), нужно кучу денег заплатить, потом тонну всяких бумаг предоставить, а потом они еще начинают на «откат» напрашиваться. Мы ТАКОЙ уровень уже перешагнули.

— Кризис на вашем производстве сильно сказался?

Однозначно ответить нельзя. Дело в том, что кто-то в ходе кризиса опасался только за свой карман… Чем примитивнее и «местечковее» производство, чем ниже уровень интеграции в большую экономику, тем проще считать убытки. А мы работаем с крупными промышленными предприятиями России и ближнего зарубежья. Поэтому для нас важно было, как перенесут кризис, например, белорусские автозаводы МАЗ и БелАЗ, задействует ли государство в своей энергетической программе УралМаш, как пойдет работа в Екатеринбурге, начнут ли повышать цены на сталь металлурги… Кстати, в 2009 году именно по причине ценовой «упертости» мы сменили поставщика металла. Руководство молдавского металлургического завода, с которым мы работали, решило, что преодолеть кризис, можно «тупо» взвинтив цены. Но интеграция в Большую Экономику тем и хороша, что мы знаем всех производителей стали, и нас всех знают, и мы нашли российский металлургический комбинат, сотрудничество с которым выгодно и нам, и им.

Словом, для нас кризис в полной мере был «мировым», но благодаря гибкой политике (в том числе и ценовой) вышли из него без потерь. Уже сейчас объем производства превышает докризисный уровень, а в ближайшее время, после закупки итальянской автоматической линии (сейчас у нас итальянский «полуавтомат»), планируем вдвое превысить его.

— Для успешной конкуренции необходимо предугадывать спрос. В вашем случае это означает, что осваивать производство нового вида проволоки следует чуть раньше, чем она будет востребована заказчиком. Как удается «угадывать» номенклатуру «завтрашнего дня»?

— Никаких «гаданий» и «угадываний»! Я же не случайно говорил про политику. Всё просто и одновременно сложно. Государство заблаговременно объявляет о своих планах. Скажем, о проведении Олимпиады в Сочи или строительстве моста от материка до дальневосточного острова Русский, или о строительстве подводных газопроводов. Об этом можно узнать из любых «новостей» по телевизору. А дальше начинается работа наших специалистов. Скажем, они выясняют, что современная технология сварки труб для газопроводов требует проволоки, содержащей титан и бор. А мы такую ещё не выпускаем. Значит, нужно искать «металлурга»-поставщика необходимого сплава (кстати, в нашем случае партнерам придется это производство ОСВАИВАТЬ), а заодно «мониторить» потенциальных конкурентов, получать соответствующий допуск, просчитывать возможных подрядчиков. Зато к моменту, когда таковые определятся, мы сможем предложить им уже освоенную проволоку необходимых состава и качества.

Но опять же — «овчинка стоит выделки». Сегодня мы как никогда конкурентоспособны в своем сегменте рынка, удерживая при этом самые высокие среди российских производителей цены.

Константин Андреев
Журнал «Регион 57», г. Орёл
№ 5 октябрь-ноябрь 2010 года

Comments

Добавить комментарий

Пожалуйста, не надо спама, сайт модерируется.

Чтобы следить за ответами, подпишись на фид: RSS 2.0!